Изгнанники - Страница 31

Вот так проходил урок теории. Потом мы приступали к практической отработке сказанного. Разыгрывали сценки, в которых один ученик исполнял роль подопечного, другой – телохранителя, остальные изображали толпу. Костолом же неизменно оказывался убийцей. Он проявлял чудеса изобретательности, «покушаясь» на «тело», затем, когда сценка была закончена, подробно разбирал наши ошибки.

К середине дня час отводился на обед, еще час – на отдых. Именно это время Вельш и посвящал мне. Пока все ученики занимались своими делами или дремали во дворе на солнышке, наставник беседовал со мной. И этот час был для меня, пожалуй, самым драгоценным уроком за весь день. Потому что Костолом растолковывал смысл человеческих порядков. Потом снова наступало время тренировок. Мы занимались рукопашным боем, стрельбой из лука и арбалета, дрались на мечах. Здесь мне трудновато приходилось. Просто потому что не было достойных противников. Часто в пару со мной становился сам хозяин школы. Тогда тренировка бывала хорошей. Вельш все же был настоящим наставником – я считаю, обучать других имеет право лишь тот, кто сам все познал на практике. А тут Костолому не было равных! Далеко не всегда я выходила из схватки победительницей. Удивительно сильный, выносливый и к тому же нечеловечески ловкий, Вельш был очень хорош в любом бою. Иногда меня даже посещала мысль: а уж не течет ли в его жилах кровь орков? Но я тут же отбрасывала ее – не стоит все объяснять происхождением, следует признать, что и среди людей попадаются настоящие воины.

Занятия продолжались до семи вечера, потом основная часть учеников отправлялась по домам. Но несколько человек оставались в тренировочном зале вместе с наставником. Я обратила внимание, что это всегда одни и те же ученики, самые сильные и успешные. Через неделю и я удостоилась этой чести. То, что я считала всего лишь дополнительными занятиями, оказалось интересной и важной практикой.

Нас было в зале всего семеро, включая Костолома. Мы уселись на пол, на равном расстоянии друг от друга, образовав круг, в середине которого восседал Вельш.

– Сегодня ты с нами впервые, Мара, поэтому я вкратце объясню тебе цель наших собраний, – сказал Костолом. – Ты – отличный боец, и у тебя хватит сил, умений и реакции, чтобы защитить своего подопечного от стрелы, кинжала и меча. В обычных условиях. А если на тебя воздействуют магией? Например, швырнут огненный шар? Или ударят стеной воздуха? Тут ты будешь беззащитна и уж точно не сумеешь спасти «тело». Именно для того, чтобы научить противостоять чарам, я здесь вас и собираю.

Я удивленно кивнула. Сопротивляться магии? Силен Костолом! Интересно, как это возможно? Например, ни один орочий воин не сможет справиться с шаманством. Только если убить шамана до того, как он начнет колдовать. Хотя, может, у людей волшебство творится как-то иначе?

– Нейтрализовать магию может далеко не каждый, – продолжал между тем Вельш. – Для этого требуется мощная сила воли, умение концентрироваться и, конечно, долгие тренировки. И тогда вы не сможете полноценно противостоять настоящему боевому магу, но хотя бы сумеете выиграть несколько секунд для ухода с линии атаки. Речь идет лишь о стихийниках. Разумеется, против эльфийской магии Листвы, а уж тем более магии жизни, шаманства и некромантии обычный воин бессилен. Ты сегодня в первый раз, Мара, поэтому просто повторяй за мной.

Он вынул из кармана маленькую круглую коробочку из серебра, украшенную чернением, открыл ее и пустил по кругу. Каждый ученик доставал из нее что-то и клал в рот. Когда очередь дошла до меня, я увидела в коробочке несколько крохотных темно-красных, как сгустки крови, шариков. Выудив один из них и передав коробочку дальше, я задумчиво катала штуковину на ладони, не торопясь поступать по примеру остальных. Мало ли что… Жизнь в степи научила меня осторожности. Тем более что при ближайшем рассмотрении шарик оказался ягодой неизвестного мне растения. Это вызвало новый всплеск подозрений. Мне, как и всякому уроженцу Т’хара, были известны способы одурманивания сознания с помощью трав и грибов. В таком состоянии не то что маг со своими чарами – морт невинным младенцем покажется! Только вот никакой пользы я в таком методе не видела. Любой настоящий орочий воин с брезгливостью относится к рогворкам. Их бесстрашие равно тупости, и по большому счету одурманенным совершенно безразлично, кого убивать: своего или чужого, бойца или ребенка – лишь бы утолить жажду крови и заглушить бешенство. Вскоре же такой воин начинает испытывать постоянную потребность в отраве, потом превращается в слюнявую развалину.

– Это не то, что ты думаешь, Мара, – проговорил Костолом, правильно истолковав выражение моего лица. – Ягоды браники не одурманивают разум, они лишь помогают отрешиться от окружающего мира и сосредоточиться на главном. Но они не вызывают привыкания. Научившись правильно использовать свои силы, в будущем ты станешь входить в состояние раш-и без помощи ягод.

Я все еще с сомнением оглядывала красный шарик на своей ладони. Кто знает: вдруг что человеку хорошо, то орку – смерть? Но все ученики уже послушно проглотили свои порции и неподвижно сидели, прикрыв глаза. Решилась и я. С первых же секунд браника оказала на меня странное действие. Тело словно оцепенело, застыло, но в то же время я ощущала его и откуда-то знала: в любой момент смогу выдать молниеносную реакцию. Между тем сознание жило своей обособленной жизнью. Оно вмещало в себя все и в то же время не останавливалось ни на чем. Слух, зрение, обоняние обострились до невозможности. Казалось, я вижу то, что делается за моей спиной, и слышу, как шуршат оседающие на пол пылинки, как течет кровь в жилах остальных учеников.