Изгнанники - Страница 90

– Может быть, следует покинуть форт?

– Нет смысла, – тут же ответил Атиус. – Так ведь, Мара?

– Это есть и вокруг крепости, – кивнула я.

– Тогда как можно избежать дальнейшего распространения заразы? – настаивал молодой волшебник. – Разумнее всего было бы оставить трупы и больных здесь, а самим уйти… – Он хотел добавить что-то еще, но его прервал грубый выкрик:

– Что делать, говорите? – К костру шагнул Най. В руках его ярко полыхал большой факел. – Что делать? Вот уж задача! Я покажу вам, что надо делать, мудрецы слабоумные!

Обойдя костер, он ринулся к дому, возле стены которого лежали обезумевшие люди.

– Сжечь! – орал он на бегу. – Сжечь чумных, пока все не передохли, – и дело с концом!

– Кажется, я все же в нем ошибался, – удрученно проговорил Атиус и сделал короткий пасс одной рукой.

Словно бы споткнувшись на ровном месте, Най тяжело грянулся оземь. Ясное дело, ни о какой антимагии он и не вспомнил, так что заклинание достало его мгновенно. Волшебник небрежным щелчком загасил покатившийся по земле факел, тихо, почти шепотом сказал:

– Подойди.

Странно, но этот едва слышный голос перекрыл разговоры сидевших поодаль охранников и буйные вопли зараженных. От ярости Ная не осталось и следа. Поднявшись, он съежился, словно даже стал меньше ростом, и побрел к Атиусу, всем своим униженно-покаянным видом напоминая шакала, который ползет на брюхе к сильному хищнику. Чародей медленно раскрыл ладонь, на которой замерцал крохотный голубоватый огонек. Атиус перебирал пальцами, заставляя язычки пламени плясать и подрагивать в руке. Казалось, он бездумно любовался игрой огня и даже не поднял глаз на дрожащего парня.

– Сжечь? – Едва заметное движение пальцев, и язычки встрепенулись, потянулись вверх, разрослись. – Что ж… если ты так настаиваешь… но с кого же мы начнем? – Еще один пасс, теперь уже на ладони полыхал настоящий факел. Только тогда маг будто нехотя взглянул в жалко сморщившееся лицо Ная. – Думаю, с тебя.

– Но…

– Разве ты не болен? Нет? Но ведь только бесноватые бросаются на своих товарищей. Все же ты заражен, друг мой. Решено.

Все звуки куда-то исчезли, растворились в ночи. И в этой прозрачной тишине тонкий свист летящего сгустка пламени казался оглушительным громом. Най, переживший сначала злобу, потом страх, слишком поздно попытался войти в раш-и. И поплатился за то, что потерял хладнокровие, не вовремя дав волю чувствам. Пульсар ударил в покрытую доспехом грудь прямо напротив сердца, растекся по металлу и впитался в него, как вода в свежую губку. Шаловливые язычки пламени пробежались по телу Ная и погасли. Парень широко раскрыл рот, стараясь сделать вдох. Не смог, беспомощно рванул панцирь на груди, ища хотя бы глоток воздуха. Задохнувшись, опустился на колени, а спустя мгновение упал лицом вниз.

– Так будет с каждым паникером, – по-прежнему не повышая голоса, произнес Атиус.

На площадь снова вернулись звуки, и тогда я поняла, что за расправой наблюдали все воины и погонщики. За нашими спинами поднялся тихий ропот, зазвучали шаги – люди возвращались на свои места. Не оборачиваясь, маг прошептал:

– Мара, отнеси парня куда-нибудь в сторонку, но не к трупам, а то еще и вправду заразится.

– Так ты…

– Хотел бы. Но сейчас каждый человек на счету, даже такой убогий. К утру проспится.

– А как же огонь?

– Иллюзия. Я окутал ею обычный воздушный удар. У Ная просто сильный ушиб грудной клетки, глубокий обморок. Нельзя было спускать ему истерику, тем более на глазах всего отряда. Теперь вряд ли кто-нибудь осмелится паниковать, – и без перехода, словно и не было неприятной сцены, Атиус обратился к Версуму: – Нет, мы не можем оставить здесь больных.

– К тому же это совершенно бессмысленно, – поддержал его эльф. – Неизвестно, как много у нас зараженных. Возможно, все. Мы перемрем в пути. Здесь хотя бы есть возможность наблюдать друг за другом.

– Но какой тогда выход? – удивился молодой волшебник. – Покорно ждать, когда болезнь расправится со всеми?

– Думать, – ответил Атиус. – На то мы и разумные существа.

– О чем тут думать? – Голос Версума напряженно дрожал. Заметно было, что спокойствие дается ему тяжело, и, если бы страх перед гневом Атиуса не пересиливал, маг дал бы волю панике. – Что мы можем?

– В первую очередь, найти причину заражения, выявить систему. Почему заболели именно эти люди, а не другие? Что их объединяло? Сумеем ответить на этот вопрос – возможно, найдем и способ борьбы с болезнью. Если это, конечно, болезнь. Может быть, больше никто не взбесится.

Шум, донесшийся с середины площади, доказал, что надежды волшебника не сбылись. Подбежав, мы увидели двух погонщиков, сцепившихся в безумной схватке. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять: оба мужчины поражены бешенством. В этих катавшихся по земле, рычащих и визжащих, рвущих друг друга ногтями и зубами, скользких от покрывающей их крови существах не осталось ничего человеческого. Меня удивило то, что никто не торопился разнять дерущихся. Напротив, все старались держаться как можно дальше от них. Потом я осознала – воины боялись неведомой заразы. И их страх был понятен: болезнь – это не враг с оружием, щитом не заслонишься, мечом не отобьешься.

Несколько мгновений понаблюдав за дерущимися, Атиус вдруг резко выбросил в их сторону руку, с которой сорвалась яркая молния, поразившая сразу обоих безумцев. Пронзив тела, она расшвыряла их в разные стороны, потом разделилась на тонкие побеги, ринувшиеся к несчастным. Это было жуткое зрелище: нелепо выгнувшиеся, опутанные сине-багровыми нитями молний люди, стремительно выгорающие до костей. Вскоре от погонщиков остались лишь изломанные остовы.